Констанс О`Бэньон - Рыцарь Золотого Сокола
— Скоро… Теперь уже скоро. Собравшись уходить, она неожиданно рассмеялась.
— Наконец-то я отомщу, Генрих! О близкий, сладкий миг победы!..
4
С приготовлениями в дорогу, которые при обычных обстоятельствах заняли бы несколько месяцев, королева Элинор справилась всего за три недели. Уже готовы были платья для Джиллианы из сицилийских шелков и из фламандской шерсти, которую особенно ценила английская знать, а искусные мастерицы, трудившиеся день и ночь, несли ей все новые и новые творения. Тут был и просторный теплый плащ вишневого бархата, подбитый богатыми мехами, и головное покрывало из тончайшего бельгийского полотна — сверху оно охватывалось тонким золотым обручем, потом оборачивалось вокруг шеи и изящными складками ниспадало с плеча.
Драгоценности, преподнесенные английской королевой, поразили Джиллиану своим великолепием и навеяли мысли о существовании таинственного клада. Все, что с ней произошло, было загадкой, так почему бы этим роскошествам не появиться по волшебству из земных недр.
Джиллиану немного озадачило, что почти все платья — по настоянию Элинор — были белые, однако когда она пыталась задавать вопросы, то неизменно слышала в ответ: в свое время все разъяснится.
Теперь Элинор сама давала ей уроки. Часами она объясняла, как должна проходить коронация, которую предстояло совершить на пути в Лондон. Они многократно во всех подробностях повторяли то, что должна делать и говорить Джиллиана, явившись перед Генрихом. Зная, что пути к отступлению не будет, Джиллиана ловила каждое слово своей наставницы, скоро от этих слов будет зависеть жизнь, и не только ее.
Наконец настал день, когда Элинор решила, что ее подопечная готова к торжественной церемонии. Пора было дать ей главное, самое последнее наставление. Только что Элинор вызвала к себе Джиллиану и теперь нетерпеливо ждала ее прихода. О, если бы у нее были крылья! Она перенеслась бы из этой постылой тюрьмы в далекий Лондон и могла бы собственными глазами увидеть лицо Генриха в тот миг, когда он поймет, кто его юная гостья. Ей так хотелось лично насладиться этим зрелищем! Впрочем, Элинор достаточно хорошо знала своего супруга и могла почти зримо представить, как он себя при этом поведет. К тому же при дворе у нее были свои шпионы, от которых она получит потом подробный отчет. Вошла Джиллиана, и Элинор обернулась на звук ее шагов. Глаза королевы Англии горели на бледном лице, как два раскаленных угля.
— Помнишь ли ты мои слова о брате и сестре Рондашах, которых Генрих обязательно приговорит к смертной казни? О наследнике трона Фалькон-Бруина и его сестре?
— Да, Ваше Величество. Мне их очень жаль.
— Это должно произойти через две недели. Я высчитала, сколько времени займет у тебя дорога до Лондона. Так вот, нужно, чтобы ты въехала в столицу непременно в тот самый день, когда Генрих публично огласит свой смертный приговор Золотому Соколу и его сестре. Ты потребуешь, чтобы тебя провели прямо к Генриху, и скажешь ему следующее.
Тут, хотя, кроме них двоих, в комнате никого не было, королева склонилась к самому уху и зашептала, отчего щеки девушки вскоре залились густым румянцем.
— Но, Ваше Величество, как я смогу выговорить такую чудовищную ложь? — в смятении пробормотала она. — Ведь я навсегда навлеку бесчестье на себя и опозорю имя своей матери!.. Глаза Элинор загадочно сверкнули.
— Конечно, какое-то время сплетники будут судачить на твой счет, но это не так страшно. Как только мой сын Ричард взойдет на престол, правда выяснится, и все встанет на свои места. А пока придется потерпеть. Но ты должна делать все в точности, как я говорю, иначе род Рондашей погибнет. И еще одно это касается королевы Мелесант, матери Райена. Мой осведомитель не знает, в Лондоне она сейчас или нет, но если где-нибудь столкнешься с нею, будь настороже. Она коварна, как лиса, не вздумай довериться ей. Знай: она хочет присвоить себе корону Фалькон-Бруина.
Джиллиана озадаченно нахмурилась.
— Почему же ее не заключили в Тауэр вместе с детьми?
— Вот именно — почему? — сухо заметила Элинор. — Она всегда была заодно с Генрихом. Думаю, что и в войне Генриха против ее мужа и сына она заняла сторону английского короля. Когда-то она была любовницей Генриха. Кстати, до того, как ей удалось заманить его в свою постель, он был верен мне. Полагаю, что за эти годы она сильно постарела и подурнела, так что теперь на нее уже никто не позарится.
Признание Элинор, видимо, ошеломило Джиллиану, однако она все еще медлила с ответом.
— Окажись Фелисиана сейчас с нами, она, конечно, приказала бы тебе во всем слушаться меня… тем более что ты сама мне это уже обещала, — напомнила Элинор. — Поверь, другого пути к спасению жизни невиновных и к твоему трону нет, — попыталась она облегчить девушке принятие непростого решения.
Джиллиана наконец неохотно кивнула Элинор, безусловно, лучше нее знает, что делать.
— Я выполню все ваши указания… хотя меня всегда учили, что лгать грешно.
— Иногда ради высокой цели приходится поступаться даже своими собственными принципами. Ты очень скоро убедишься в этом сама, когда станешь королевой, милая. — Элинор одарила ее ослепительной улыбкой, видимо, желая сгладить неловкость. — Что же касается самого Золотого Сокола, то я слышала, что он весьма искушен в обольщении юных дев. Будь осторожнее с ним, не поддавайся его чарам, иначе рискуешь потерять голову.
— А что, если принц Райен при всех разоблачит мою ложь?
— В таком случае он совершит величайшую глупость, и смерть будет ему заслуженным наказанием. Жаль только его сестру. Впрочем, я приняла кое-какие меры для того, чтобы этого не случилось. Один верный мне вассал тайно шепнул принцу Райену несколько слов, надеюсь, что он их правильно понял.
— Я сделаю все, что в моих силах, но… — Джиллиана устремила на Элинор полный тревоги взгляд. — Если король Генрих примет мою ложь за правду, то тогда… мне придется стать женой принца Райена?
Ладонь Элинор накрыла ее пальцы.
— Джиллиана, пойми, что ты из королевского рода, а значит, можешь отдать свою руку только человеку такого же звания, как ты сама. Если же ты будешь свободна, Генрих скорее всего вынудит тебя выйти за нашего сына Джона — не думаю, чтобы такой исход был предпочтительней.
Джиллиана неплохо помнила Джона: с год назад он приезжал в Солсбери. Разумеется, ее тогда не представляли принцу, но она успела достаточно присмотреться к нему, пока он разговаривал с матерью. Слащавые речи, тусклые глазки, такие маленькие, что их почти не видно, зато губы безобразно толстые — нет, только не Джон! Лучше уж пусть ее мужем будет этот неведомый принц с Фалькон-Бруина.
